Киберпанк - виртуальный ирокез
А все началось с того, что в 1983 году писатель Брюс Бетке написал
рассказ о хакерах и решил придумать такое название, которое объединяло
бы маму-анархию панков и материнские платы прыщавых компьютерщиков.
Он преследовал самую простую цель: нужно было короткое, броское
слово, которое надолго застряло бы в головах редакторов. И у него
получилось. Застряло. Надолго. Это было слово "киберпанк".
Потом оно попалось на глаза Гарднеру Дозуа, редактору научно-фантастического
журнала Айзека Азимова. В то же время другой Брюс, Стерлинг, издавал
журнал Cheap Truth, где печатались молодые фантасты: Джон Ширли,
Руди Рукер, Том Меддокс и, конечно же, сам Стерлинг. Они называли
себя "Движение" и беспощадно стебались над гуру жанра.
Несмотря на вполне денежную фамилию редактора, "Дешевая правда"
бесплатно раздавалась всем желающим, не была защищена авторским
правом и даже поощряла пиратство. Узнав о "Движении",
Дозуа назвал их киберпанками и вслед за Бетке обеспечил себе место
в зале вечности и славы. С тех пор Бетке задают один и тот же
вопрос: "А как вы придумали слово "киберпанк"?
Бедняга проклял все на свете и назвал себя "анти-киберпанком".
Теперь о том, с чего на самом деле начался киберпанк. Вначале
была фраза: "Небо над портом напоминало телеэкран, включенный
на мертвый канал". Так начинается роман Уильяма Гибсона "Нейромант",
с публикации которого в 1984 году вирус киберпанка заразил весь
мир. История о хакере, взламывающем "лед" корпораций,
девушке-самурае Молли, "конструкте" Дикси и двух воюющих
ИскИнах получила премии Хьюго, Небьюла, премию Филиппа Дика и
Дитмар, чего не удостоилась прежде ни одна книга в жанре sci-fi.
"Начав писать, я на самом деле пытался сбацать какое-нибудь
барахло, которое, как мне казалось, можно пристроить в какой-либо
журнал", - утверждал Гибсон в 1986 году. Н-да... Сбацал.
Гибсону удалось проникнуть по ту сторону экрана монитора. То,
что он там увидел, одновременно ужасало и погружало в экстаз.
Пессимистическая атмосфера будущего и гнетущий урбан-пейзаж. В
этом мире правит Система. У Гибсона это были могущественные корпорации.
Хотя на самом деле это может быть что угодно. Система правит людьми,
в буквальном смысле проникая в них, имплантируя им чипы в мозг
и заменяя органы на протезы. Так люди становятся частью Машины.
Это и есть "кибернетическая" часть киберпанка. И в этом
его ужас.
Но, как всегда, найдется тот, кому на все это наплевать, кто
всегда против. И это вовсе не положительный герой боевиков, герой
киберпанка - это антигерой. Впрочем и это условность. Съешь красную
таблетку - герой, синюю - антигерой. Когда нужно, наш герой может
замочить кого-нибудь. Причем не всегда понятно кого: существо,
наполовину состоящее из имплантантов, микросхем, протезов и прочего
дерьма со свалки будущего. Половина человеческого, половина робототехнического.
Но, в основном, киберпанк взламывает компьютерные системы корпораций,
тот самый "лед". В этом весь кайф свободы. А свобода,
как ни странно, в киберпространстве. Этот термин придумал тот
же Гибсон. Для него "киберпространство" - это "галлюцинация,
ежедневно переживаемая миллиардами легальных операторов по всему
свету..." Это что-то вроде трехмерных картинок, проецируемых
не на экран, а прямо в мозг. Свобода - в самом сердце машин, машины
порабощают, и они же дают тебе свободу. Свободу раствориться в
неизведанном, пьянящем мире. Свободу стать другим. Это и есть
панковская часть киберпанка. И в этом его экстаз.
Все мы пытаемся куда-нибудь скрыться от проблем, скуки и боли.
Иногда в одиночку, иногда поколением. Хиппи бежали в Индию, на
природу, "в нирвану"; панки прятались в городских трущобах
и на помойках. Киберпанки решили уйти в никуда. Они предложили
собраться в месте, которого не существует. Не в клубе, не на улице.
В месте, куда можно попасть отовсюду.
А еще киберпанк про то, как можно выжить в этом мире. Если техника
ограничивает твою свободу, накладывает руки на твою жизнь, единственный
выход - это овладеть техникой. Как ковбой на родео пытается усмирить
быка, так и киберковбой пытается подчинить себе киберпространство.
Лучше всего мир киберпанка показан в фильме "Бегущий по
лезвию бритвы" (Blade Runner) Ридли Скотта (того самого,
который снял "Чужого", а сценарий для "Чужих 3"
писал, кстати, Гибсон). Фильм не стал столь популярным, как "Нейромант".
Когда фильму дали премию Хьюго, продюсер сказал, что, может, хоть
теперь кто-нибудь его посмотрит. В любом случае, "Бегущий..."
на пару с "Нейромантом" стали стереотипами в киберпанке,
причем настолько прочными, что до сих пор многие отказываются
принимать за киберпанк то, что не похоже на "Нейроманта"
и "Бегущего...".
Киберпанк создавали люди из андеграунда, молодые, энергичные
и бесстрашные. Эти люди не смирились с пределами, навязанными
обществом, традициями и привычками. Это был их ответ на технические
новшества, вырвавшиеся из военных лабораторий. Техника окружила
человека, еще чуть-чуть, и она у тебя внутри. Компьютеры уже стали
обычным явлением, но мир с той стороны монитора пугал, как все
новое и, как все новое, манил.
Два разных мира, которые соединил человек, ни хрена не разбиравшейся
в компьютерах. Смешно представить, но Гибсон написал "Нейроманта"
на печатной машинке "Гермес" 1927-го года выпуска. А
идея пришла ему в голову, когда он наблюдал за детьми, игравших
в видеоигры. В их глазах отражались огоньки экрана, проблески
нового мира, который Гибсону удалось разглядеть и описать.
Позже он сравнивал увлеченные беседы о компьютерах с разговорами
о наркотиках. "Все, что я знаю о вирусных программах, я почерпнул
из разговора двух девушек-программисток, которые раньше работали
на Пентагон. ...Они сидели в баре, и одна из них сказала что-то
о вирусных программах. Я спросил: "А что это такое?",
на что она ответила: ну, так-то и так-то. А я и говорю: "Никогда
о таком не слышал. Никогда даже не встречал ничего подобного в
научной фантастике". Так что я просто взял это с собой домой
и вроде как раскрутил.
...Если бы я вправду знал хоть что-нибудь о компьютерах, то сомневаюсь,
что мне удалось бы сделать вообще хоть что-то. О компьютерах я
узнавал из рекламы. То есть имеются в виду не реальные компьютеры
фирмы "Эппл", а то, как "Эппл" преподносит
эти компьютеры публике. Это действительно сексуально..."
К 1984 году, когда вышел "Нейромант", компьютеры, компьютерные
игры стали уже обычным делом; графика и звук приятно радовали
глазные нервы и ласкали слух, Сеть постепенно обрастала информацией.
Появились загадочные личности с красными глазами, помешанные на
компьютерах; кое-кто уже потихоньку начала ковырять защиту корпораций.
И тут выходит "Нейромант", который дал этим людям новую
философию, написал о том, чем они начали жить. Эти люди стали
называть себя киберпанками. Потом и все остальные стали называть
их киберпанками, начиная с масс-медиа. Появилось понятие субкультуры
киберпанка, к которой относятся хакеры, крэкеры, фрики...
С момента, как дешевая правда киберпанков стала приносить деньги,
авторы, некогда стебавшиеся над авторитетами, сами стали гуру
жанра, поэтому им перестали доверять. Стерлинг сказал: "Когда
ты становишься гуру, то это слегка шокирует. Вообще-то, стать
гуру не труднее, чем перевернуться с боку на бок. Но чего может
достичь гуру? Кто ему поверит, даже если он будет проповедовать
свои идеалы до потери сознания?" "Движение", по
словам Стерлинга, свалилось в самостоятельно вырытую яму.
Идеи киберпанка вышли из узкого круга писаталей-фантастов и обрели
популярность, после чего стали говорить о смерти киберпанка. Ни
одно из направлений научной фантастики не было так популярно,
и, возможно, поэтому не умирало так быстро. Все стали называть
себя киберпанками. Киберпанк превратился в хороший маркетинговый
ход.
Хотя не все, конечно, согласны со смертью киберпанка. Некоторые
считают, что киберпанк просто растворился в повседневности, стал
частью обычной культуры, и его нет просто потому, что он повсюду.
Ученые работают над созданием виртуальной реальности и трехмерных
компьютерных интерфейсов. Хакеры взламывают Майкрософт. Однажды
в Германии арестовали группу хакеров, которые пытались передать
через Интернет какую-то информацию КГБ. Один из них, как выяснилось,
оказался серьезным фанатом Гибсона и был одет в черную кожу (как
положено киберпанкам). Люди, назвавшие себя киберпанками, начали
борьбу против попыток американского правительства контролировать
кодирование информации. Появились киберпанковские журналы, типа
Mondo 2000, Boing Boing и Wired. На смену милому и доброму девизу
хиппи: "Занимайтесь любовью, а не войной" пришел менее
романтический: "За свободу информации". Но, возможно,
более актуальный.
Как бы там ни было, Гибсон, Стерлинг, Ширли, Шайнер и Рукер останутся
киберпанками навсегда. "Киберпанк будет жив, пока не похоронен
последний из нас. Демографы предполагают, что это займет какое-то
время, - сказал как-то Стерлинг. - Именно на наших пяти надгробьях
будет высечено: "Киберпанк". Публичные отречения бесполезны,
пользы от них никакой. Даже если мы изменим нашу жизненную и писательскую
философию, даже если мы примем мусульманство, то мы все равно
не сможем смыть это клеймо.
автор: неизвестен "Взято с сайта t-c-p.narod.ru"